Думается мне, уважаемый читатель, что если бы наши герои в тот вечер не сменили тему, а продолжили разговор о желаниях, судьбе бы не удалось вручить им билет на печальный аттракцион. Но вышло так, что в тот же вечер, как только они расстались, Гимли зашёл в пещеру Желаний и, кинув камешек в колодец, пожелал стать эльфом. Сюрприз он приготовил Белле на следующий вечер. Он отправил ей послание, в котором пригласил к себе. Наведя порядок во дворе и в доме, Гимли-эльф накрыл самый романтический стол в своей жизни. Свидание было назначено на семь после полудня.
Около семи в дом постучали. Радостный Гимли подскочил с кресла и мигом открыл.
— Простите, — подняла голову женщина-низкорослик, — я ищу…
— Не может быть! — вскрикнул Гимли.
— Это ты! — всхлипнула она и упала в обморок.
Надо сказать, что Гимли-эльф смотрелся на своём маленьком диване куда комичнее, чем обычно. Сидя на его потёртом краешке, он размахивал платком, пытаясь привести в чувства Беллу-дворфа, чьё маленькое тело было аккуратно уложено на мягкие подушечки. Уже через несколько минут она открыла глаза и тут же поинтересовалась, зачем он это сделал. На что получила ответ, что он и не знал об их схожих планах. Только ему было совсем не понятно, зачем ей было превращаться в дворфа, если быть эльфом гораздо интереснее, да и жить можно не сотни, а тысячи лет. Белла парировала его доводы тем, что жизнь эльфа в туманном Ривендоре в миллионы раз скучнее, чем в этой красочной и весёлой деревушке. И что Гимли и понятия не имеет, как душно бывает по ночам под одинокой Луной в холодной каменной башне.
Ещё через час горячих споров и обсуждений, они пришли к тому, что им стоит на неделю поменяться местами. Что Гимли пока поживёт в её скучной обители, она же попробует пожить здесь, в маленькой «весёлой» деревеньке. Они надеялись, что смогут доказать правоту своих суждений без криков и взаимных обвинений. Что через неделю они встретятся снова, и тогда кто-то один вернёт свой первоначальный облик назад. Так и разошлись.
На весёлом закате игривого солнца Белла прогулялась по дворику, полила несколько цветов и покормила Бочонка. Как только стемнело, она зашла в дом, прошла на кухню и приготовила себе лёгкий ужин. Ужин представлял из себя четвертину жареной белуги, что недавно поймал Гимли, стакан живительного молока, которое ещё утром он купил у соседки за четыре медяка) и половину душистой лепёшки. Подкрепившись, уже через пол часа она была в кровати. За окном сгустились краски, и на небе выскочила сыпь из сладковатых звёздочек. Пение ночных птиц очень быстро погрузило её в полудрёму, и с улыбкой на лице она медленно проваливалась в сон. Но не суждено было Белле постичь сон дворфа. В окно постучали, да так громко, что Белла тут же подскочила, прикрыв пухленькое тельце простынёй.
— Дин-Дон, — пробубнил Арадун, размахивая тростью.
— Арадун, что вы тут делаете?
— Белуга! — нагловато пробубнил старый дворф, и снова постучал по стеклу.
Предположив, что старик учуял ароматный запах жареной рыбы, и теперь не может заснуть, Белла побежала на кухню и уже через секунду вернулась к нежданному гостю. Она открыла оконную дверцу и протянула ему на тарелке несколько кусочков ароматной белуги.
— Ступайте, уже поздно, — сказала она.
Арадун схватил трясущейся рукой тарелку, развернулся и отправился восвояси.
Белла уже хотела ложиться, как снова услышала его голос:
— Белуга хочет плавать, белугу нужно отпустить.
Снова подскочив к окну, Белла-дворф посмотрела во двор. Там, у дороги, стоял старый Арадун и кусочек за кусочком сбрасывал жареную, сочную и хрустящую рыбу прямо в колодец Гимли.
— Совсем из ума выжил? Что же ты делаешь? — закричала она.
Выкинув последний кусочек в колодец, коим был румяный хвостик, старый дворф снова повернулся к Белле и заковылял к ней быстрым шагом.
— Тыквы! Гуси! Поросята! — размахивая тростью перед собой, кричал Арадун.
